Почти человек. (Отрывок из романа «Внучка Золотого Дракона»)
Она познакомилась с Золотым Драконом, когда ей было шестнадцать лет. Он остановился в трактире её отца в образе небогатого купца, якобы едущего по торговым делам. Но Эстела сразу его узнала, случайно встретившись с ним взглядом. Она, как и все дети в деревне, любила в детстве слушать рассказы Гиланора, когда он приезжал в родную деревню проведать свою сестру и племянников. Поэтому Эстела прекрасно знала, что означают зелёные глаза у человека в стране, где зелёных глаз у людей почему-то не бывает. В первый момент она растерялась, и, наверное, у неё на лице это отразилось, потому что он понимающе улыбнулся ей и пошёл к её отцу просить комнату на ночь. Эстела, вытиравшая в этот момент столы в зале, от потрясения выронила тряпку и долго ещё не могла прийти в себя. У неё в голове не укладывалось, что можно встретить Покровителя Эльдананда вот так вдруг – и где?! – в захолустном трактире. Конечно, она знала легенду, что Золотой Дракон может принимать любой облик и неузнанным путешествовать по стране. Но одно дело – знать, и совсем другое – неожиданно столкнуться с ним нос к носу. Эстела весь вечер, пока он ужинал в общей зале, не сводила с него взгляда. Он это прекрасно замечал и то и дело ей улыбался. Но что поразило Эстелу больше всего: на него никто больше не обращал внимания. Его что, никто больше не узнает? Подавая ему ужин, Эстела хорошо его разглядела. Он был высокий, стройный, мускулистый и выглядел очень молодым, хотя ему было не меньше тысячи лет. У него были золотистые вьющиеся волосы до плеч, изящные манеры, и вообще, он гораздо больше походил на красавца-донжуана, любимца женщин, чем на купца. Чувствуя, что у неё уже голова идёт кругом, Эстела поспешила уйти. Она залезла на крышу конюшни, села, обхватив колени руками, и стала смотреть на звёздное небо. Это было её любимое место, она частенько в хорошую погоду приходила сюда и часами смотрела на звёзды. Вот и сейчас, Эстела потеряла счёт времени и не знала, сколько просидела так, завороженная мерцанием мириадов звёзд-алмазов на чёрном бархате ночи. И вдруг почувствовала, что она не одна. Резко обернувшись, она увидела ЕГО: он сидел рядом и тоже смотрел на звёзды. И Эстела неожиданно для себя спросила: – Как это, летать? – Здорово. Никогда в жизни мне ничто не нравилось больше, чем полёт. Хочешь полетать со мной? – Нет. – Почему? Боишься? – Не боюсь. Просто люди не созданы, чтобы летать. Так что незачем заблуждаться, будто и нам подвластно небо. – Значит, ты – реалистка? Но я не припомню, чтобы людей когда-либо что-либо останавливало, если им чего-то очень хочется. В природе человека идти напрямую к желаемому, перешагивая через преграды и плюя на запреты. Если человеку приспичит взлететь в небо, он мигом отыщет для этого средства. Проверено многотысячелетней историей человечества. – К чему ты всё это говоришь? – К тому, Эстела, что, если ты любишь небо и хочешь полетать, лови подвернувшийся случай и наплюй на всё остальное. – Ты меня искушаешь? – Нет, я просто предлагаю тебе полетать со мной. Ты же хочешь этого. – Откуда ты знаешь? В моих мыслях прочёл, да? – Я никогда не читаю мысли без крайней необходимости. Сейчас такой необходимости нет. – Тогда откуда ты знаешь моё имя? – Тебя звал отец. Он всегда кричит так громко, что все в зале слышали, как тебя зовут. – А как ты меня здесь нашёл? – Я вышел вслед за тобой и видел, как ты сюда залезала. Некоторое время я раздумывал, стоит идти следом или не стоит. Потом всё же решил пойти. – Почему? – Потому что ты мне понравилась. Я что, уже и с понравившейся мне девушкой поговорить не могу? Эстела растерянно уставилась на него: такого она услышать не ожидала. Она была не красавица, и характер у неё был совсем не подарок. Она об этом знала и привыкла, что парни с ней встречаться не хотят, а весёлые пригожие девчонки смеются над её недостатками и говорят, что на такую никто не позарится. И вдруг красавец-мужчина ей заявляет, что она ему нравится. Есть от чего растеряться. Правда он не человек (или не совсем человек), но всё же… Эстела опасливо на него поглядывала, не зная, что и думать. Когда молчание совсем уж затянулось, Эстела заговорила о другом, чтобы снять неловкость: – Почему на тебя никто не обращает внимания, и никто не узнаёт? – Потому что я отвожу всем глаза. – А мне, значит, нет? – Тебе тоже, но на тебя заклятье не действует. У тебя сильный магический потенциал, хоть ты и не маг, и ты подсознательно защищаешься от влияния на твоё сознание. – И что, я одна такая? – Здесь, в твоей деревне, да. А вообще таких людей достаточно много по всей стране. Если два таких человека женятся, то с большой долей вероятности их дети родятся магами. Именно поэтому иногда у обычных родителей появляется ребёнок-маг. И вовсе необязательно, что он незаконнорожденный отпрыск какого-либо дворянина, как многие люди привыкли думать. Я несколько раз видел, как сердитый муж, уверенный в неверности жены, избавлялся от такого ребёнка, даже если несчастная женщина в принципе не могла приблизиться ни к одному дворянину ближе, чем на сто метров. Я заботился о судьбе этих детей, как мог. О тех, о ком знал. Боюсь, их было значительно больше. – А разве ты не всё знаешь? – Конечно, нет! Всё знать невозможно. Это только Богу под силу. – Кому? – Вот и ещё одно последствие моего появления, – вздохнул он. – В Эльдананде забыли, что такое религия. И это одна из причин, почему вас не любят соседние страны: они считают вас безбожниками. Бог – это Создатель мира, Эстела, Творец. И боюсь, он меня не похвалит за то, что в этой стране перестали его чтить. – Разве ты можешь с ним говорить? – поражённо спросила Эстела. – Нет, – засмеялся он. – Это не может никто из живущих. Хотя некоторые люди в заблуждении считают, что они могут. Однако после смерти все мы встречаемся с Творцом и даём ему отчёт о прожитой жизни. И я когда-нибудь с ним встречусь. – Но ты же бессмертен! – Бессмертие бывает разное. Живу-то я долго, но меня тоже можно убить. У меня не настолько завышенное самомнение, чтобы считать себя неуязвимым и непобедимым. – А что же тогда будет с нами? – испуганно прошептала Эстела. – С Эльданандом? – Успокойся. Я не собираюсь умирать прямо сейчас. Я просто хотел сказать, что и я рано или поздно встречусь с Творцом. Но это может произойти и через тысячу лет, и через две, и позже… – Да, конечно, – Эстела рассердилась на себя за свой испуг, и на него за то, что он заставил её столько времени думать о себе. Еще не один мужчина не задерживался в её мыслях дольше нескольких минут. Это нужно было прекращать, пока всё не зашло слишком далеко. – Я пошла спать. Уже слишком поздно, а у меня завтра много работы. – Так ты не хочешь полетать? – Я же сказала: нет! – от злости её голос прозвучал слишком резко, и Эстела поспешила уйти, пока он не начал рассказывать ещё что-нибудь интересное, а она окончательно не забыла про всё на свете… …Золотой Дракон остался в деревне, но никого не удивляло, что "купец" живёт себе в какой-то захолустной деревеньке, не намерен никуда уезжать и даже не думает заниматься торговлей. "Наверное, опять магия", – с досадой думала Эстела, догадываясь, что он остался из-за неё. Она пыталась его избегать, но, живя под одной крышей, это было трудно сделать. Они то и дело сталкивались: в зале трактира, где он завтракал, обедал или ужинал, а она подавала еду. Или на речке, где она стирала, а он просто гулял в окрестностях деревни, и больше всего любил сидеть на берегу и смотреть, как солнце играет в струях воды. Однажды Эстела не выдержала и вспылила: – Зачем ты за мной всё время ходишь?! Что тебе надо?! На кой… ты здесь вообще остался? Ехал бы себе своей дорогой! – Мне некуда ехать, Эстела, – немного грустно сказал он. – Меня нигде не ждут. А просто так ездить туда-сюда без цели и смысла слишком тоскливо, чувствуешь себя неприкаянным и никому не нужным. – Тогда на кой… Зачем ты вообще попёрся в это путешествие? Сидел бы в своей Долине! – Там ещё тоскливее. Там никого, кроме меня нет, и моё одиночество ощущается ещё острее. Здесь, по крайней мере, вокруг люди, есть с кем поговорить. К тому же, я хочу знать, что происходит в стране, как люди живут. – Вот и езжай узнавай! Чего ты здесь-то торчишь? – Но здесь тоже люди живут, – мягко улыбнулся он. – Но здесь нет ничего интересного! Обычная скучная жизнь. – Именно поэтому мне здесь интересно. Потому что я сам никогда не жил такой жизнью. Когда жизнь чересчур насыщенная и интересная – это тоже надоедает. Хочется чего-то простого и обыденного. – И поэтому ты здесь столько торчишь? – съязвила Эстела. – Нет, я остался главным образом из-за тебя. Ты самое удивительное чудо в этой деревне. За тобой никогда не скучно наблюдать. Эстела ошарашено уставилась на него. Он назвал её чудом! ТАК назвать её не додумался бы ни один мало-мальски здравомыслящий человек. Её называли шпилькой, сорванцом, язвой, дикой кошкой, но чудом!.. У Эстелы все мысли смешались. С трудом взяв себя в руки, она попыталась спросить в прежнем язвительном тоне, но вместо этого в её голосе явно прозвучала растерянность: – И что может быть интересного в том, как я стираю или подаю еду? – О, это очень интересно. Ты всегда стираешь так, словно воюешь с врагом и с каждым ударом стремишься выколотить из него жизнь. Прямо-таки с остервенением. – Правда? Никогда не замечала… – А на стол ты подаёшь с таким видом, будто делаешь всем величайшее одолжение. У тебя всегда при этом прямая горделивая осанка и стальной взгляд, подобный клинку. Посетители не осмеливаются лишний раз шевелиться в твоём присутствии из опасения, что ты проткнёшь их своим взглядом, как муху булавкой. – Не может быть, – недоверчиво сказала Эстела. – Может. Просто ты за собой не замечаешь, потому что думаешь всё время о чём-то своём. Знаешь, когда я наблюдаю за тобой в такие моменты, я представляю, что ты прекрасно смотрелась бы в бою: на коне, в кольчуге и с мечом в руке. Этакая бесстрашная дева-воительница, все враги от тебя бы в ужасе разбегались. В такой обстановке ты выглядела бы гораздо уместней, чем здесь. Тебя переполняет буйная энергия, а выплеснуть её тебе некуда. – Предлагаешь мне пойти повоевать? – Я ничего не предлагаю. Я просто восхищаюсь тобой. Эстела окончательно растерялась. – Но я же… я же грублю тебе постоянно! – А с чего ты взяла, что я хочу уважительного обращения, постоянных поклонов и рабского подчинения? Мне всё это уже осточертело. Ты мне потому и нравишься, что высоко держишь голову и обращаешься со мной, как с равным себе. Рядом с тобой я чувствую себя человеком, а мне как раз этого и недостаёт. – Чувствовать себя человеком? – Да. Потому что тогда я перестаю ощущать себя одиноким. – А ты одинок? – Безмерно. Настолько, что иногда от тоски выть хочется. На самом деле, если честно, только поэтому я бегу из своей Долины сюда, в Эльдананд. И такая при этих словах тоска была в его взгляде, что Эстелу остро кольнула в сердце жалость. Она с другой точки зрения посмотрела на происходящее и перестала от него бегать. Теперь они частенько сидели вечерами, когда Эстела освобождалась от работы, то на крыше конюшни, то на берегу речки и болтали обо всем на свете. Дракон столько всего знал и так увлекательно мог рассказывать, что Эстела, слушая его, забывала обо всём. Она даже забывала вредничать и вела себя как все юные девушки. Сколько это продолжалось – неизвестно: Эстела совершенно потеряла счет времени. Только в одно прекрасное утро она вдруг с ужасом осознала, что влюбилась по уши. И в кого! Целый день она провела в душевных метаниях, избегая его, и под вечер решила прекратить это во что бы-то ни стало. Слишком далеко всё зашло – не следовало этого допускать. Это же чистое безумие! Она и… ОН. Решительно направляясь вечером на берег речки, чтобы заставить его уехать, она с ужасом размышляла, как же её угораздило в него влюбиться. И пришла к выводу: это потому, что он не похож на других людей. Нет, в физическом плане он от людей ничем не отличается, по крайней мере, Эстела этого не заметила. Да и думает он, как люди. Но он всегда вёл себя с Эстелой не как все знакомые ей мужчины: не приставал, не раздевал взглядом, ничего не требовал от неё и никогда не оборачивался вслед каждой юбке. Эстела вообще не видела, чтобы он замечал какую-нибудь другую девушку. Ей, не привыкшей к мужскому вниманию, было так приятно, что хоть один мужчина из всех окружающих его женщин замечает только её. И какой мужчина! Ну, как тут было не влюбиться? Эстела тяжко вздохнула. Она не представляла, как сможет с ним расстаться. Но их отношения ничем хорошим закончиться не могут. Кто он, и кто она? Разница огромная! Лучше расстаться сейчас, потом ещё больнее будет. С этими думами она вышла на берег речки и остановилась. Он стоял впереди, к ней спиной, опустив голову, и во всей его фигуре, в опущенных плечах ощущалась какая-то беспомощность, словно он не знал, что делать. Эстела почувствовала, что её решимость тает, и решила сбежать, пока он её не заметил. Но было уже поздно. Почувствовав её присутствие, он резко обернулся и стремительно подошёл к ней. Его глаза заблестели. – Эстела! Ты пришла, а я уже боялся, что ты решила меня бросить. – Я… – начала было Эстела. – Не бросай меня, прошу тебя! Ты мне так нужна! Еще ни одна женщина за всю мою жизнь не завладевала моим сердцем и душой настолько, как ты. А моя жизнь была очень долгой. – Но я… – сделала ещё одну попытку Эстела почти жалобно. Её решимость стремительно таяла под его сияющим взглядом. И тут он сделал вещь, от которой все приготовленные слова моментально вылетели у неё из головы. Он поцеловал ей руки! Осторожно так взял в свои и легонько поцеловал обе. Ещё ни один мужчина не целовал ей рук! Словно она благородная дама, леди… Мысли у Эстелы вмиг разбежались, и она стояла, растерянно глядя на него. А он взглянул ей в глаза и вдруг серьёзно спросил: – Скажи, ты меня любишь? Хоть немножечко? – Люблю… – прошептала Эстела, начисто забыв, что не собиралась ему этого говорить. Он облегченно вздохнул, словно с его души тяжесть сняли, и поцеловал её в губы. Эстела обречёно подумала, что сопротивляться ей совсем не хочется, а надо было бы, если трезво подумать. Но трезво рассуждать она была уже не в состоянии. Ну, что она могла с собой поделать, если ей хотелось этого?! Хотелось больше всего на свете… И не было ничего удивительного в том, что через некоторое время они оказались в ближайшей рощице на траве в объятиях друг друга, разбросав одежду где-то по пути… Проснулись они перед самым рассветом оттого, что замёрзли. Дракон взглянул на дрожащую Эстелу, обнял её и сказал: – Давай, согрею. Эстела, взявшая себя в руки и снова начавшая трезво мыслить, сказала: "Нет!" – и попыталась вырваться. – Успокойся, глупая! – воскликнул он, удерживая её. – Не трону я тебя, если ты не захочешь! Я же магией предложил согреться! А ты о чем подумала? Эстела затихла и перестала вырываться. Он закрыл глаза, и вокруг них воздух стал стремительно теплеть, пока не стало почти жарко. И сам он стал очень тёплым. Эстела начала отогреваться и расслабляться. И тут он вдруг спросил: – Почему ты сбежать хотела? Даже если бы я и по-другому предложил согреться, ведь всё уже случилось – чего теперь бояться-то? Или ты уже жалеешь о том, что произошло? – Не следовало этого допускать, – глухо сказала Эстела. – Я пришла вчера, чтобы сказать, что нам нужно расстаться, а в итоге… я потеряла голову. – Что-то я не пойму: ты меня любишь? – Да! – с досадой сказала Эстела. – Тогда почему… – Потому что не выйдет из этого ничего хорошего! Я человек! А ты… Дракон. У нас разные пути и разные судьбы. Не может у нас быть ничего общего! – Разве? – его глаза странно потемнели и стали какими-то отрешёнными. Эстела испугалась неизвестно чего и заторопилась всё высказать: – Мы принадлежим к разным расам. Наша любовь – это безумие! Мы слишком сильно отличаемся. Я – человек, моя жизнь коротка: мелькнёт, как вспышка, и погаснет. А ты – дракон, ты будешь жить ещё долго. Уже через каких-то сорок лет я стану старой и некрасивой, а ты останешься всё таким же молодым. И что тогда? Нет, я не хочу этого! Нам нужно расстаться. Будет больно, но так будет легче нам обоим. Уходи! – Значит, ты всё уже для себя решила? – как-то обречёно спросил он. – Да! – Но ты кое в чем ошиблась и кое-чего не учла… – Я не хочу ничего знать! Уходи! – Боишься, что это поколеблет твою решимость? Но я всё же скажу. Ошиблась ты в том, когда причислила меня к другой расе. Моей расы не существует. В принципе. Я – один во всём белом свете. И если я не могу никаким боком причислить себя к людям, тогда я вечно буду одинок. Ты этого хочешь? Обречь меня на беспросветное одиночество именно теперь, когда я поверил, что, наконец, от него избавился? – Не дави на жалость, – хмуро сказала Эстела, изо всех сил стараясь не поддаваться. – Ладно, – его глаза ещё больше потемнели и стали похожи на предгрозовое небо. Эстела поёжилась под его взглядом, а он нарочито спокойно добавил: – А не учла ты нашего ребёнка. – Какого ребёнка?! – опешила Эстела. – Мы же были… вот только что… несколько часов назад… даже если и так, то определить это ещё невозможно. Как ты можешь это знать?! – Да вот знаю. Маг я или кто? Эстела ошеломлённо смотрела на него. Потом начала нервно ходить туда-сюда, ежась от дуновений холодного утреннего воздуха по обнаженной коже и напряжённо раздумывая. Остановилась. Посмотрела на него и сказала: – Даже если и так, это ничего не меняет. Ребенку в любом случае нужна нормальная жизнь, как у всех: дом и друзья, шалости и игры, большие шумные праздники и так далее… Ты не можешь всего этого ему дать. – Ты в этом так уверена? А ты не допускаешь мысли, что такая же жизнь нужна и мне самому? Что я тоже хочу жить, как все? – Что за чушь? Ты не можешь жить, как все. Ты – не такой, как все! Ты – не человек! Дракон печально посмотрел на неё. – Я больше человек, чем ты думаешь, Эстела. И я имею на этого ребёнка столько же прав, как и ты. Это мой ребёнок. – Я не позволю тебе его у меня отнять! – Я и не собирался этого делать. Как же плохо ты меня знаешь. Но уходить из его жизни я не собираюсь. – Я запрещаю тебе говорить ему, что ты его отец! Не лишай его покоя! Пусть он живёт обычной жизнью, как все дети. – Ты не можешь мне запретить. Ты можешь изгнать меня из своей жизни, но не из его. – А я тебе запрещаю! Не смей вмешиваться в его жизнь, иначе я тебя возненавижу! Он молча развернулся и пошёл прочь, не желая продолжать этот бессмысленный спор. – Слышишь? Не смей! Он остановился. Обернулся. Долго смотрел на неё. В его глазах мелькали тени непонятных эмоций. Наконец, печально сказал: – Если ты будешь несчастна, вспомни, что это ты меня бросила, а не я тебя. Я просто тебя любил. И не пеняй на судьбу: судьба давала тебе в руки счастье, а ты, испугавшись трудностей, выкинула его и растоптала. Прощай. Он развернулся и вдруг начал стремительно превращаться. Не то, чтобы это зрелище было особо красивым, но и отвратительным оно не было. Его окутала лёгкая, светящаяся зелёным дымка, контуры тела поплыли, и он стал стремительно увеличиваться в размерах. Не намного. Всего раза в три побольше человека. В высоту. И ещё столько же в ширину. Потом дымка исчезла, и в первых лучах встающего солнца во всей красе предстал Золотой Дракон – такой яркий и красивый, что у Эстелы дух захватило. Он повернул голову на длинной шее и в последний раз взглянул на стоящую обнажённую девушку, словно стремясь запечатлеть её в памяти. Взглянул такими знакомыми до боли зелёными глазами, умными и печальными. Потом отвернулся, взмахнул крыльями и взмыл в воздух. Порывом ветра Эстелу чуть не сдуло. Она удержалась за куст, и когда ветер утих, взглянула на небо. Дракон стремительно набирал высоту и улетал в сторону гор. Несколько секунд Эстела могла любоваться потрясающим зрелищем летящего дракона, потом он стал почти не виден, только золотистая искорка на востоке в лучах солнца. "А ведь могла бы сейчас лететь на его спине навстречу солнцу и наслаждаться видом с высоты и свежим ветром в лицо", – как-то отрешённо подумала она с щемящей тоской в сердце. Потом поёжилась от холода и вспомнила, что она ещё не одета. Во время их спора она совсем об этом забыла. И опять замёрзла. "А в его объятиях было так тепло…" – она с трудом отогнала эту мысль от себя и пошла искать свое платье. К тому времени, когда она оделась, заставила себя не думать о нём и не сомневаться в своём решении. Но тяжёлый осадок в душе остался…
